Наполнив жизнь соблазном ярких дней, Наполнив душу пламенем страстей, Бог отреченья требует? Вот чаша, она полна. Нагни - и не пролей! (Омар Хайям)
Без малого тысячу лет минуло с момента написания этих строк, а ничего не изменилось: слаб человек и склонен к соблазну!
В учебниках по криминалистике и уголовному процессу, в методических пособиях следователям и судьям, при оценке заключения эксперта как источника доказательств, рекомендуется исходить из:
- оценки компетенции эксперта, производившего экспертное исследование;
- современного уровня примененных методов исследования;
- полноты, логической и научной обоснованности выводов эксперта и т.д.
Практика /же/ убедительно свидетельствует:
в подавляющем большинстве случаев следователя и суд из всего экспертного заключения интересуют лишь выводы эксперта. Оценка ими экспертного заключения обычно сводится к проверке полноты этих выводов, их формы и соответствия иным доказательствам по делу.
В чем причины подобного?
В прагматичном подходе к оценке заключения, когда обращается внимание на те части заключения, которые прямо, непосредственно «идут в дело», т.е. используются в системе доказательств по делу?
Или - в сложности процесса оценки этого источника доказательств? А может быть, в невозможности такой оценки, в соответствии с декларированными критериями?
Следователь и суд, как правило, в состоянии оценить лишь полноту заключения эксперта, проверив, на все ли поставленные вопросы даны ответы и уяснив характер этих ответов.
Орган, назначивший экспертизу, не в состоянии оценить:
- научную обоснованность выводов эксперта;
- правильность выбора и применения им методов исследования;
- соответствие этих методов современным достижениям соответствующей области знания.
Не может, поскольку для такой оценки этот орган должен сам обладать теми же специальными знаниями, что и эксперт.
Более того, существующая форма экспертного заключения не позволяет оценить даже компетенцию эксперта, претендующего на исполнение экспертизы, поскольку содержит указания лишь на характер образования и стаж работы эксперта. Но ни первое, ни второе еще не свидетельствуют о том, что он достаточно профессионально решит экспертную задачу: о компетентности эксперта в вопросах конкретного экспертного задания судить по этим данным невозможно.
Мало опыта, низка квалификация, допущенные ошибки… умысел. А как быть, - если случился сговор, если экспертиза заведомо недостоверная?
Кратко расскажу одну историю, из практики Академстройнауки.
Попало к нам на экспертизу дело, где одна очень серьёзная структура (при МИД РФ) требовала с подрядной организации десять миллионов долларов США. Утверждали: не выполнили строители работ на эту сумму - должны вернуть. Строители, в свою очередь, встречно - требовали пятьдесят миллионов долларов США с заказчика: стояли на позиции - им недоплатили.
Была в деле исполненная экспертиза. И /если бы/ суд вынес решение на основании данной экспертизы, - случилась бы беда: пострадали невинные.
Этого не произошло: экспертизу мы «поправили» - судебные эксперты скорректировали свой отчет. Почему?
Перед нами были поставлены следующие вопросы:
1. Насколько достоверны расчеты, сделанные в экспертном заключении представленном суду, по результатам которых исчислено отклонение в сравнении со стоимостью
фактически выполненных работ, по отношению к требованию заказчика в размере 10.000.000 долларов США?
2. Насколько обоснованы в указанном документе утверждения о некачественном выполнении работ на данном объекте и об отсутствии во время производства работ системы контроля их качества?
3. Достаточный ли объем информации использован экспертами при подготовке своего экспертного заключения, чтобы выводы, сделанные в нем можно было
считать достоверными?
4. Насколько корректны методы и достаточный ли объем исследований при определении стоимости фактически выполненных работ использованы авторами заключения, чтобы признать/отклонить требование подрядчика, в размере 50.000.000 долларов США?
Внимательно изучив материалы дела и проанализировав заключение эксперта, мы обратили внимание на то, что эксперты анализировали формы КС2 и КС3 и, при этом, «забыли» изучить КС-6А «Журнал учёта выполненных работ». Мы указали на это - они отмахнулись: с их слов, объект и формы 2 и 3 содержали всю необходимую и достаточную информацию. Попытка экспертов ограничиться исключительно анализом актов и объекта была нами подвергнута критике: факт наличия объекта строительства, как иногда говорят - «объект построен и стоит», не означает, что все виды работ выполнены, применены указанные в проекте материалы и оборудование, а качество работ соответствует нормативным требованиям.
Эксперты встали на позицию: в изучении журналов не было нужды. Пришлось им цитировать Постановление Росстата: «Журнал учёта выполненных работ является основным документом для составления акта о приёмке выполненных работ, а основанием для заполнения акта о приёмке выполненных работ является названный журнал». А там ещё вопросы о принадлежности выполненных работ всплыли: подрядчиков было, как всегда, несколько…
Последние попытки экспертов уклониться были сломлены, когда мы указали им на конкретное описание актуализированного перечня исполнительной документации, которую стороны обязаны вести в процессе строительства. Напомню:
«…на обязательной основе обеспечивается соблюдение требований Федерального закона «Технический регламент о безопастности зданий и сооружений» установлено обязательное применение ряда нормативно-технических документов, в том числе…»
Диспозитивные нормы императивного построения - это вам не фунт изюма!
Дрогнул эксперт - своя рубашка ближе к телу - переписал заключение. Суд вынес иное решение - не то, к чему его склонял первоначальный вывод эксперта.
Добро победило.
Сергей Степанов, Академстройнаука
Комментарии (0)